Как создаётся главная икона армии России, на которую пожертвовал деньги Путин

На художнике Михаиле Леонтьеве – огромная ответственность. Ведь икона, которую он пишет, будет считаться главной иконой наших Вооружённых Сил. Раньше ни в армии, ни на флоте у нас ничего подобного не было. Кроме того, эта работа не повторяет ни одну из уже существующих икон Спасителя – мастер сам создаёт образ.

Как можно Спасителя увидеть, чтобы Его написать? Сейчас самый простой способ – делают копии тех икон, которые уже есть. Но в данной ситуации у меня нет никакой основы. Это абсолютно творческая работа,

– говорит Михаил Леонтьев, иконописец с 30-летним стажем и главный художник Сретенских мастерских в Москве.

Как идёт работа над иконой, в чём её уникальность и сложность и чем это отличается от обычной живописи – мастер рассказал Царьграду.

Царьград: Расскажите, на каком этапе находится работа и что вами уже сделано?

Михаил Леонтьев: Вся техническая работа уже проведена – доска изготовлена, левкас (специальный грунт из мела и клея – прим. Царьграда) на ней есть. На доску сначала наносится паволока с клеем, потом 12 слоёв левкаса, потом гравировка, золочение. Все эти этапы она уже прошла. И я надеюсь, что с ней всё будет хорошо. Потому что это живой организм: дерево дышит, впитывает влагу – много чего с ним может произойти. Если всё правильно и хорошо сделано, эта икона в будущем будет существовать многие годы, может быть, даже тысячелетия.

М. Леонтьев. Фото: Телеканал «Царьград»

В принципе, вся вот эта технология как была тысячу лет назад или больше, так она и сохранилась, ничего нового не придумали. Левкас такой же, как и раньше, доска такая же. Темпера яичная точно так же делается, как и раньше.

Ц.: А как она делается?

М. Л.: Растираются натуральные пигменты специальным курантом и смешиваются с яичным желтком. В желток перед этим добавляется подкисшее белое вино или пиво – чтоб он не такой жирный был. Масса смешивается с растёртыми пигментами, иногда даже с полудрагоценными камнями, и всё это наносится на левкас. Они с левкасом становятся единым целым. Поэтому в музеях, если, например, в Третьяковскую галерею прийти, видно, что краски как новые. Они как камень – как бы сохраняют свойства драгоценного камня и светятся. И они со временем становятся всё прочнее и прочнее. Сейчас 21-й век, но никто ничего лучше не изобрёл.

Ц.: Не портятся ли краски из-за наличия в составе органических продуктов вроде яиц и вина?

М. Л.: Портятся, конечно. Они стоят в холодильнике. Но, в принципе, есть даже такая технология, когда краски чуть-чуть подкисают, они лучше становятся. Тогда они правильно и точно входят в левкас.

Ц.: Вы сказали, что вся техническая работа уже сделана. Над чем вы трудитесь сейчас?

М. Л.: Сейчас я делаю так называемую роскрашь – это первые слои живописи, первые слои цвета, который наносится. Так задаётся цветовая гамма по тону и цвету, чтобы было всё гармонично.

Фото: Телеканал «Царьград»

Технология написания иконы отличается от обычной живописи. Икона постепенно, слоями высветляется. То есть я наношу сначала рисунок, потом цвет – это называется санкирь, а потом иду от тёмного тона к светлому – плавь. И эти плави создают мягкую градацию, которая помогает раскрыть образ.

Ц.: Будет ли впоследствии сама икона как-то дополнительно украшена?

М. Л.: Это интересный момент. Потому что здесь, на иконе, есть и плат, и золото, и гравировка, и ангелы, которые держат образ, – но этого всего видно не будет. Потому что изготавливается оклад с драгоценными камнями, и в принципе икона будет закрыта. Будет виден только лик. Но поскольку Богу всё видно, икона создаётся такая, какая она и должна быть, – абсолютно гармоничная. Идея написать только лик на белом фоне, на мой взгляд, неправильная. Пусть под окладом всё будет правильно.

Ц.: Оклад создаётся тоже по вашим эскизам?

М. Л.: У нас общий проект был с архитектором Дмитрием Смирновым. Был сделан сначала проект киота, складня открывающегося, а икону уже предложил я с его подачи. Проект оклада – наш с Дмитрием Смирновым, а исполняют его и другие люди – позолотчики, чеканщики, мастера по камню. В храме так и принято, чтобы произведение не просто каким-то одним человеком было создано, а коллективом, соборно.

М. Леонтьев. Фото: Телеканал «Царьград»

Ц.: Написание иконы – это ведь не только техническая, но и большая духовная работа. Как вы переживаете этот процесс?

М. Л.: Знаете, художник, которого послали нарисовать Спасителя при жизни Его ещё, не справился с этой задачей. Он пришёл, у него ничего не получилось – поэтому и появилось изображение Спаса Нерукотворного, когда Спаситель приложил плат к лицу. А у меня должно получиться. Конечно же, это в первую очередь мой, как художника, молитвенно-аскетический опыт, при помощи которого я попытаюсь передать этот образ.

Ц.: Как вы думаете, неверующий человек мог бы написать икону?

М. Л.: Тут вспоминается знаменитая фраза Александра Сергеевича Пушкина, что «гений и злодейство – две вещи несовместные». Это, по-моему, наиболее подходит к иконописи. Я думаю, что это очень сложно. Люди, конечно, разные бывают, и талантливые, и «злые гении». Но в случае с иконой всё-таки надо быть верующим человеком. Это действительно опыт, опыт видения света. Ведь икона по сути своей – это как отблеск Фаворского света. Его надо увидеть и почувствовать, как апостолы почувствовали во время Преображения. Не знаю, как человек неверующий может соприкоснуться с этим.